Mamaj parte prima

I parte: L’antefatto

А государь князь великий Дмитрий Ивановичь смиренъ человекъ и образъ нося

смиреномудрия, небесных желаа и чаа от Бога будущих вѣчных благъ, не вѣдый того, что

на него съвѣщевають золъ съвѣтъ ближнии его друзи. О таковых бо пророкъ рече: «Не

сътвори ближнему своему зла и не рой, ни копай врагу своему ямы. На Бога Творца

въскладай. Господь Богъ можеть живити и мертвити».[17]

Государь же князь великий Дмитрий Иванович — мирный человек — образцом был

смиренномудрия, небесной жизни желал, ожидая от Бога грядущих вечных благ, не ведая

того, что на него замышляют злой заговор ближние его друзья. О таких ведь пророк и

сказал: «Не сотвори ближнему своему зла и не рой, не копай врагу своему ямы, но на Бога-

творца надейся, Господь Бог может оживить и умертвить».

Приидоша же послы къ царю Мамаю от Олгорда Литовскаго и от Олга Резанскаго и

принесоша ему многыа дары и написаныа книгы. Царь же приатъ дары с любовию и книгы,

и розслушавъ в грамотах, и пословъ чествовавъ отпусти, и написа отписание сицева:

«Олгорду Литовскому и Ольгу Резанскому. На дарѣх ваших и за хвалу вашу, что

приписастеся ко мнѣ, елико хощете от мене вотчины русскые тѣмъ отдарю вас. А вы ко

мнѣ присягу имѣйте и срѣтите мене, елико гдѣ успѣете, и одолѣйте своего недруга. Мнѣ

убо ваша помощь не добрѣ удобна: нъ аще бых азъ нынѣ хотѣлъ своею силою великою и

азъ бы древний Иерусалимъ плѣнилъ, якоже и халдѣи. Нъ нынѣ чести вашей хощу, моимъ

имянем царьскым и грозою, а вашею присягою и рукою вашею распуженъ будеть князь

Дмитрей Московскый, и огрозится имя ваше въ странах ваших моею грозою. Мнѣ убо царю

достоить побѣдити царя, подобна себѣ, то мнѣ подобаеть и довлѣеть царьскаа чесьть

получити. А вы нынѣ пойдите от меня и рците князем своим глаголы моя».

Пришли же послы к царю Мамаю от Ольгерда Литовского и от Олега Рязанского и

принесли ему большие дары и грамоты. Царь же принял дары и письма благосклонно и,

заслушав грамоты и послов почтя, отпустил и написал ответ такой: «Ольгерду Литовскому

и Олегу Рязанскому. За дары ваши и за восхваление ваше, ко мне обращенное, каких

захотите от меня владений русских, теми одарю вас. А вы в верности мне присягните и

скорее идите ко мне и одолейте своего недруга. Мне ведь ваша помощь не очень нужна:

если бы я теперь пожелал, то своею силою великою я бы и древний Иерусалим покорил, как

прежде халдеи. Теперь же хочу поддерживать вас: моим именем царским и силою, а вашею

клятвой и рукою вашею разбит будет князь Дмитрий Московский, и грозным станет имя

ваше в странах ваших моею угрозой. Ведь если мне, царю, предстоит победить царя,

подобного себе, то мне подобает и надлежит царскую честь получить. Вы же теперь идите

от меня и передайте князьям своим слова мои».

Послы же възъвратившеся от царя къ своим княземъ и сказаша имъ, яко: «Царь Мамай

здравить и велми вамъ за хвалу вашу великую, добръ глаголъ глаголеть». Они же скудни

умом възрадовашася о суетнѣм привѣтѣ безбожнаго царя, а не вѣдуще того, яко Богъ

даеть власть, емуже хощеть. Нынѣ же едина вѣра, едино крещение, а къ безбожному

приложишяся вкупѣ гонити православную вѣру Христову. О таковых бо пророкъ рече:

«Поистинѣ сами отсѣкошяся своеа добрыа масличны и присадишяся к дивии масличнѣ».

[18] 1

Послы же, возвратись от царя к своим князьям, сказали им: «Царь Мамай приветствует вас и

очень за восхваление ваше великое благорасположен к вам!» Те же, скудные умом,

порадовались суетному привету безбожного царя, не ведая того, что Бог дает власть кому

пожелает. Теперь же — одной веры, одного крещения, — ас безбожным соединились вместе

преследовать православную веру Христову. О таких ведь пророк сказал: «Воистину сами

себя отсекли от доброго масличного древа и привились к дикой маслине».

Князь же Олегъ Резанскый начатъ поспѣшывати, слати к Мамаеви послы и рече:

«Подвизайся, царю, скорѣе к Руси». Глаголет бо премудрость: «Путь нечестивых не

спѣшится, нъ събирают себѣ досажениа и поносъ».[19] Нынѣ же сего Олга оканнаго

новаго Святоплъка нареку.[20]

Князь Олег Рязанский стал торопиться отправлять к Мамаю послов, говоря: «Выступай,

царь, скорее на Русь!» Ибо говорит великая мудрость: «Путь нечестивых погибнет, ибо

собирают на себя досаду и поношение». Ныне же этого Олега окаянного новым

Святополком назову.

I parte: prima scena

Слышавъ же то князь великий Дмитрей Ивановичь, яко грядеть на него безбожный царь

Мамай и съ многыми ордами и съ всѣми силами, неуклонно яряся на христианство и на

Христову вѣру и ревнуя безглавному Батыю, князь же великий Дмитрий Ивановичь велми

опечалися о безбожных нахождении. И ставъ пред святою иконою Господня образа, яже

въ зглавии его стояще, и пад на колѣну свою, нача молитися и рече: «Господи! Азъ,

грѣшный, смѣю ли молитися тебѣ, смиреный рабъ твой? то к кому простру уныние мое?

нъ на тебя надѣюся, Господи, и възвергу печаль мою.[21] И ты, Господи, Царю, Владыко,

Свѣтодателю, не сътвори нам, Господи, якоже отцемъ нашимъ, иже наведе на них и на

грады их злаго Батыа, и еще бо, Господи, тому страху и трепету в нас суще велику. И

нынѣ, Господи, Царю, Владыко, не до конца прогнѣвайся на нас, вѣм бо, Господи, яко мене

ради, грѣшнаго, хощеши всю землю нашу погубити; аз бо съгрѣших пред тобою паче всѣх

человекъ. Сътвори ми, Господи, слез моих ради, яко Иезекию,[22] и укроти, Господи, сердце

свирѣпому сему звѣрю!» Въсклонся и рече: «На Господа уповах — и не изнемогу».[23] И

посла по брата своего по князя Владимера Андрѣевичя в Боровескъ,[24] и по всѣ князи

русские скорые гонци розославъ, и по вся воеводы мѣстныа, и по дѣти боярскые, и по всѣ

служылые люди. И повелѣ имъ скоро быти у себя на Москвѣ.

И прослышал князь великий Дмитрий Иванович, что надвигается на него безбожный царь

Мамай со многими ордами и со всеми силами, неустанно ярясь на христиан и на Христову

веру и завидуя безумному Батыю, и сильно опечалился князь великий Дмитрий Иванович

из-за нашествия безбожных. И став пред святою иконою Господня образа, что в изголовье

его стояла, и упав на колени свои, стал молиться и сказал: «Господи! Я, грешный, смею ли

молиться тебе, смиренный раб твой? Но к кому обращу печаль мою? Лишь на тебя надеясь,

Господи, и вознесу печаль мою. Ты же, Господи, царь, владыка, светодатель, не сотвори

нам, Господи, того, что отцам нашим сотворил, наведя на них и на их города злого Батыя,

ибо еще и сейчас, Господи, тот страх и трепет великий в нас жив